Иван Стебунов: «Быть фаталистом удобно...»
Ему 40. В этом возрасте жизнь, как известно, только начинается.
А за спиной Ивана уже увесистый багаж, в котором кроме главных ролей в кино и театре - болезненный развод, тяжелая операция, затяжная депрессия, спасаясь от которой актер в 33 года бросил столичный «Современник» и уехал на Алтай... К счастью, потом вернулся.
— Иван, реально могли уйти из профессии? И почему тогда уехали, ведь карьера складывалась просто отлично?
— Уехал, потому что наплевательски стал относиться к работе и к себе, стал сам себе скучен. Топтался на месте. Надо было что-то с этим делать. Поэтому пошел к Галине Борисовне Волчек и сказал: мне надо сделать паузу, уехать. И она, мудрая женщина, меня из театра отпустила. Я уехал в Барнаул в Театр имени Валерия Золотухина режиссером. Два спектакля там поставил, иногда выходил на сцену и как актер. Ходил в горы, жил там по несколько дней в палатке... Мне иногда нужны такие паузы, когда забываешь о времени и вообще обо всем. Алтай (а это край, где я родился) меня восстанавливает. И я своего, в общем, добился. Вернулся в Москву через два года, и так хорошо меня встретили в «Современнике»! Хотя не в традиции этого театра принимать назад актеров, оттуда уволившихся... А что касается вопроса, смог бы я уйти из профессии, так я ничего другого делать не умею. Понятно, что человек, если надо выжить, научится всему. В конце концов и я мог пойти, скажем, в риелторы, если бы обстоятельства заставили. Но мне в этом плане повезло. Хотя в такие времена живем, что всякое может случиться. У нас ведь еще не так давно академики работали таксистами. Поэтому не зарекаюсь...
— Вы вернулись в «Современник», и через два года после ухода из жизни Галины Волчек в театре начались тектонические сдвиги...
— Ну послушайте, на любом производстве, в любом коллективе рано или поздно происходят какие-то перемены, и театр не исключение. Кто-то воспринимает эти, как вы сказали, тектонические сдвиги, легко, кто-то — тяжело. Все имеют право на свою позицию... Одно могу сказать: у нас в театре все хорошо. Работаем. Я в «Современнике» уже 17 лет, но полновесно востребованным почувствовал себя лишь в последние два года. И это такие классные ощущения! Вот недавно мы выпустили «Вечно живые. История в лицах», потом — «Интуицию», сейчас начали работу над «Грозой». Театр живет.
ХАБЕНСКИЙ, ЕФРЕМОВ И ПЕРВЫЙ БРАК
— После сериала «Петр Лещенко. Все, что было...», в котором вы с Константином Хабенским играли главного героя в разные периоды жизни, между вами началась дружба. Но теперь вам довелось узнать Константина и как режиссера...
— Да, он вместе с Данилой Чащиным поставил у нас в «Современнике» уже упомянутый мной спектакль «Интуиция». Константин — отличный режиссер. Трудоголик. Я и раньше слышал про его невероятное трудолюбие, и вот теперь мы всем коллективом в этом убедились. Хотя, казалось бы, человек всего достиг, ему уже не надо никому ничего доказывать, и зачем тогда так выкладываться? Но вот помню, мы, артисты, идем на обед, а Костя остается в зале, продолжает работать с цехами. У него такой запас энергии — творческой, физической, — что остается только позавидовать.
— Еще один ваш друг, которого вы называли своим ангелом-хранителем, — Михаил Ефремов. Продолжаете с ним общаться?
— Конечно. Весь театр подключен к судьбе Михаила Олеговича, мы все в курсе того, что с ним происходит. Одно могу сказать — он здоров. На этом, извините, все.
— Правда, что Волчек относилась к вам как-то особенно тепло?
— Буквально каждый актер в «Современнике» может сказать, что у него с Галиной Борисовной — своя личная история. Она принимала участие в судьбе каждого, и в моей, конечно, тоже. Мало того что Галина Борисовна присутствовала на моей свадьбе, она не раз хлопотала, когда мне нужно было поправить здоровье. Благодаря ей экстренную операцию мне сделал лучший хирург Москвы. Я действительно всегда был согрет ее теплом, вниманием и заботой. Но еще раз повторю: подобное может сказать каждый в нашем театре, кому посчастливилось работать при Галине Борисовне.
— Вы упомянули свадьбу — с Мариной Александровой? Пересекаетесь по работе и просто по жизни с бывшей женой?
— Да, Галина Борисовна присутствовала на нашей свадьбе с Мариной. Но, честно говоря, я не позволяю никому на эту тему заходить. Марина — интересный умный человек, но настолько та наша история уже не ассоциируется с моей нынешней жизнью! Нет никакой фактуры, чтобы был повод говорить. Хотя понятно, что людям все это интересно...
— То есть вам понятен повышенный интерес публики к личной жизни артистов?
— Конечно. Я к этому нормально отношусь, как к части профессии. К тому же мы, я считаю, как-то удержались на той грани, за которой «желтизна» царила бы уже повсеместно. Артисту нельзя было бы нос почесать, не опасаясь папарацци. Такая ситуация, например, в Америке. Был момент, когда и у нас подобное происходило, даже я сталкивался с таким беспределом. Но наших папарацци будто кто-то ударил по рукам — они поутихли. И это правильно. Все-таки должна быть грань. А просто повышенный интерес к актеру — это нормально. Я тоже этим страдаю. Мне вот интересен Микки Рурк, которому уже скоро 70 лет. И я не пропущу ни одной фразы, если где-то появится с ним интервью, потому что мне интересна его изломанная судьба и сам он как яркая личность.
СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ И ВТОРОЙ БРАК
— Кстати, о судьбе. Вы верите в то, что многое в жизни человека предопределено?
— Быть фаталистом удобно: всегда можно оправдывать себя тем, что это, мол, судьба! Но если серьезно, то да, я в судьбу скорее верю. Потому что со мной происходили события, которые простой случайностью назвать трудно. Например, такая история. Я, третьекурсник театрального института в Санкт-Петербурге, получаю синяк под глазом в дворовой драке, и меня с этим фингалом видит ассистент режиссера фильма «Пираты Эдельвейса». В результате я играю свою первую роль в кино — героя, у которого по сценарию был синяк под левым глазом. Как у меня. (Смеется.) Но это еще не все. Меня в этом фильме побрили наголо, и такое фото оказалось в актерской картотеке. Его увидел Валерий Тодоровский, и я был приглашен на одну из главных ролей в сериал «Курсанты». Так все и дальше цеплялось как крючок за петельку, в результате я оказался в Москве в труппе «Современника».
— А где произошла судьбоносная встреча с Еленой, вашей второй женой?
— В банке, где она работала, я туда пришел как простой клиент. После того как мы стали жить вместе, я попросил Лену уволиться, и она уже четыре года работает моей женой и прекрасно себя в этой роли чувствует. Мы всегда рядом, даже на съемках.
— Скоро на канале ТВЦ выйдет сериал «Вина», в котором у вас главная роль. Елена тоже ездила с вами на эти съемки?
— Конечно, жена была рядом. Кстати, в этом сериале я играю человека, потерявшего супругу и оставшегося с двумя детьми... Снимали мы под Торжком, и лучшего места я в своей жизни не встречал, честное слово. Названия деревни не помню, но место совершенно райское. Представьте: на берегу речушки стоит домик с верандой, сидишь на ней и смотришь на изгиб реки, а вокруг — снег, снег и тишина стоит такая, будто ты один на всем свете... Я постоянно пребывал там в каком-то восторженном состоянии. А что касается сериала, то меня подкупило то, что это очень человеческая история — про людей, переживших трагедию, но не потерявших способность любить. Знаете, сегодня встретить материал без примеси детектива — это такая радость и такая, к сожалению, редкость. Обязательно что-то такое вплетается. А «Вину» можно назвать чистой мелодрамой, где все узнаваемо, а потому глубоко и трогает сердце.
— У вас с Еленой детей пока нет, но не так давно вы стали дядей...
— Да, у меня теперь есть племянница Адель, дочь моей сестры Алены. И я вижу, какая замечательная бабушка получилась из моей мамы!
— Но ведь она актриса и работает в новосибирском театре.
— Нет-нет. Родители уже много лет живут в Москве, а мама давно ушла из профессии. Сейчас она просто растворилась во внучке. И когда у нас с Леной появится ребенок, я буду за него абсолютно спокоен — идеальная бабушка для него уже заготовлена! (Смеется.)
— Видела вас на фото рядом с мамой. Вы очень похожи!
— Да просто под копирку! (Смеется.) Только губы папины. В нас вообще столько кровей намешано, причем не ясно каких. Вроде бы есть алтайская, а то и монголы были в роду. Или осетины, грузины, чеченцы... К сожалению, все корешки порваны были в советское время. А мне было бы очень интересно узнать, откуда моя чернявость и носастость...
Марина Бойкова
Фото: FOTODOM
Источник: mirnov.ru
